23 февраля отмечается День защитника Отечества. К этому празднику мы решили приурочить материалы под общим заголовком «Так поступают настоящие мужчины», которые будут размещаться в течение всего месяца. Своими армейскими воспоминаниями и размышлениями о жизни и о людях поделятся подопечные Центра и мужья социальных работников.
Михаил Владимирович Добин, подопечный Центра, с. Богдановка:
— Я служил на Тихоокеанском флоте. Наша база находилась в посёлке Советский, что недалеко от Петропавловска-Камчатского. Все четыре года я прослужил на корабле. Ходили в походы, иногда – в дальние и долгие. Как-то ушли ранней осенью, а вернулись уже в конце весны. Во время таких походов три раза экватор пересекали. По этому поводу капитан отдавал команду проводить Дни Нептуна. Молодые матросы-первогодки в бассейне купались – у нас на корабле хороший бассейн был, все собирались за праздничным столом, пили чай со сгущёнкой, с пряниками и конфетами. Во время этих чаепитий вспоминали свою жизнь до ухода на службу, рассказывали о доме, о родных и любимых. После таких разговоров на душе как-то легче делалось.
Когда стояли на рейде в какой-нибудь бухте, боцман посылал ребят на вельботах рыбу ловить. Рыбы в океане много было. На корабле – 250 человек, и удавалось наловить столько, что на всех хватало. Ловились в основном камбала и макрель.
Ходили мы как-то к одному из африканских архипелагов – Самоа. Это в юго-западной части Тихого океана. Жара была такая, что мы обували деревянные колодки, иначе по раскалённой железной палубе ходить невозможно было. Многие такую жару очень тяжело переносили. Помню, одному матросу наряд вне очереди дали, а он отказался его выполнять. Когда вышел на палубу с другой командой, его заметил дежурный офицер, стал подходить к нему. И матрос вдруг прыгнул за борт. А рядом как раз шёл американский СКР. Тут же – команда: «Стоп, машина!» Корабль развернулся, всем велели выйти на палубу, вглядываться в волны за бортом. Дело было вечером, поэтому включили прожектора. Нашли того матроса, подняли на палубу. Это был единственный случай за всё время моей службы, когда у человека сдали нервы. Все держались как настоящие мужчины. Хотя порой бывало невыносимо трудно.
Юрий Николаевич Степаненко, подопечный Центра, г.о. Кинель:
— Родился я в сентябре 1941 года в городе Васильков Киевской области. Отец мой был военным, на фронте воевал политруком, погиб в 42-м году. В память о нём я тоже решил стать военным – поступил в Васильковское военное авиационно-техническое училище. После второго курса перевёлся в Саратовское артиллерийское училище. Окончив его, получил направление в Кировскую область, город Юрья-2. Это было время формирования ракетных войск стратегического назначения, поэтому мы, артиллеристы, перепрофилировались в ракетчиков, осваивали новый вид вооружения – межконтинентальные баллистические ракеты. Боевые стратегические позиции для этих ракет в 60-м году решено было создавать в Кировской области. Работали мы в тяжелейших условиях, ведь шла подготовка новой инфраструктуры, отрабатывался механизм формирования БСП. Проводились учебные пуски ракет, погрешность попадания в цель – 5 сантиметров, при дальности полёта – более шести тысяч километров. Разразился Карибский кризис. Обстановка была очень напряжённая, мир находился на грани ядерной катастрофы. Поэтому мы, офицеры-ракетчики, практически постоянно находились на боевом дежурстве, жили в полевых условиях. Студенты Кировского пединститута, где училась моя будущая жена Клавдия, ежемесячно сдавали кровь на случай войны, проходили курсы медсестёр.
Несмотря на сложность и напряжённость службы, я решился на самоволку – ушёл из части в Киров, чтобы встретиться со своей любимой, — истосковался в разлуке. Нагоняй, конечно, получил за это. Через два года женился на этой девушке. У нас родилась дочь.
Прослужив в боевой ракетной части более 15 лет, перевёлся на Украину. Жили мы с семьёй в уютном военном городке закрытого типа, который располагался в селе Жеребково, что в 200 километрах от Одессы. Я руководил приёмом, хранением и разборкой головных частей ракет. Работали в соответствии с двусторонними договорами между СССР и США по ядерному разоружению. Наша дочь ходила в школу с ребятами из села, в городке жили и работали украинцы. Мы были одной страной. Невыносимо горько видеть то, что происходит на Украине сейчас.
Там я прослужил 11 лет. На пенсию вышел майором. Переехали в Луганск. В 2014 году приехали к дочери в гости в Кинель. Назад они нас с женой уже не отпустили – там шла война. Мы продали там квартиру за копейки, купили в Кинеле однокомнатную, перебрались сюда. Рады были, что поближе к детям и внукам.
Три года назад моя жена, моя дорогая Клавдия умерла. Сейчас у меня двое внуков, двое правнуков. И они, и дети всегда навещают меня, звонят, не скучаю. А вот по хозяйству самому трудно управляться, я ведь два инфаркта перенёс. Поэтому у меня есть помощница – социальный работник Елена Исаева. И продукты принесёт, и обед приготовит, и порядок в квартире наведёт. Спасибо ей. Хорошо, что есть такая социальная служба.
Владимир Николаевич Ягунин, с. Арзамазцевка:
— В 87-м году я окончил СХИ в звании младшего лейтенанта – у нас в институте была военная кафедра. В 88-м меня призвали в армию. Служил на границе, был комвзвода артиллеристов.
Совсем рядом – через речку – афганское местечко Чихиаб. Это было время вывода советских войск из Афганистана. И в мае 89-го года я оказался вместе с теми, кто покидал Чихиаб. Накануне выдвижения к границе стало известно, что на пути подразделения – рядом с кишлаком Тахнабат – банда душманов готовится нанести удар по колонне. О засаде предупредили местные жители, которым по решению народной власти передавался небольшой военный городок. Старейшины предложили сопровождать колонну до советской границы. Этот десант в чалмах и пёстрых халатах посадили на боевые машины и тронулись в путь. Из засады не прозвучало ни одного выстрела. Спустившись к трассе, которая вела к переправе, остановились, поблагодарили старейшин, щедро поделились с ними пайком, и они вернулись в кишлак.
Позже узнали, что главарь банды требовал от тех, кто сидел в засаде, открыть огонь по колонне, был в бешенстве, но сделать ничего не смог. У душманов не поднялась рука на старейшин, на этих авторитетных и уважаемых людей.
Григорий Сергеевич Салдин, с. Кротовка:
— Меня часто спрашивают, было ли страшно в Афганистане. Да, было. Но самый сильный страх я испытал не в бою, где боль и смерть – совсем рядом, а в ситуации, которая выглядела вроде бы безобидной. Мы патрулировали трассу. Как-то так получилось, что под утро я остался один на дороге. И вдруг подходит ко мне местный баче – словно призрак вынырнул из утреннего тумана. Чуть помолчал, вглядываясь в меня, и каркающим голосом сказал: «Здравствуй, товарищ». Так зловеще всё это было, такие ощущения вызвало, — не передать. Но виду, конечно, не подал, взял себя в руки.
И ещё об одном случае хочу рассказать. Во время обстрела загорелся БТР с полным боекомплектом. Если бы хоть что-то на нём взорвалось, последовала такая цепочка взрывов, что на заставе мало что уцелело. Мы, солдаты-первогодки, в убежище спрятались, а один старослужащий прыгнул на этот БТР, выгнал его за территорию заставы и потушил пламя. Человек совершил подвиг. И подобные поступки там, в Афганистане, совершали часто. Обо всех рассказать, – целая книга получится.
